Мирча Русу: Если бы я мог вернуться на 30 лет назад, я бы начал самую радикальную и смелую реформу в образовании

Интервью с Мирчей Русу, депутатом первого демократически избранного парламента, подписавшего Декларацию независимости

МОЛДПРЕС: Господин Русу, во время горбачевской перестройки вы работали в партийном аппарате, а затем управляли одним из самых важных промышленных предприятий. Какими вы видите преобразования тогда и каково было ваше отношение к национально-освободительному движению?

Мирча Русу: В те чрезвычайно напряженные, но прекрасные годы я работал в центральном аппарате партии, затем в качестве генерального директора на заводе Молдгидромаш, мощной компании, которая экспортировала свою продукцию в десятки стран. Я хочу сказать с самого начала, что необходимость радикальных перемен понимали многие важные партийные работники центрального аппарата Москвы. В Молдове партийный аппарат в основном состоял из лояльных любой власти бессарабцев. В высшем руководстве были только кадровые номенклатуры. Были исключения. Я мог бы упомянуть Снегура, Цыу, Тампизу... В нижних эшелонах было более широкое недовольство, но все же количество людей с демократическими взглядами было намного меньше, чем консерваторов. По поводу национально-освободительного движения... Напомню, что большинство молдавских депутатов, в том числе коммунисты и аграрии, проголосовали за триколор, независимость и осудили пакт Риббентропа-Молотова. Позже произошел раскол между демократами и агрокоммунистами из-за экономических интересов.

МОЛДПРЕС: Между прочим, молдавская партийная организация в споре между реформаторской командой Горбачева и консервативной командой Лигачёва, похоже, встала на сторону анти-перестройки.

М.Р .: Совершенно верно. У нас была одна из немногих организаций, которая активно продвигала идеи известной Нины Андреевой, предлагавшей вернуться к сталинизму. Я помню, что Горбачева в то время не было в стране, и этим воспользовались консерваторы. В конце концов, нам было стыдно, потому что, когда вернулся Горбачев, Бюро ЦК осудило кампанию по реабилитации сталинизма. За этим последовал арест одиозного второго секретаря ПКРМ Виктора Смирнова за определенные преступления, совершенные в республиках Средней Азии. Приезд Лучинского был продиктован недовольством Горбачева работой Семена Гросу, а также огромным размахом национально-освободительного движения. Москва рассчитывала на гибкость и усердие Петра Лучинского, чтобы остановить определенные процессы.

МОЛДПРЕС: Помимо чрезмерной политизации всех вопросов в первом парламенте, вы представляли экономический блок. Возможно ли было избежать такого впечатляющего краха экономики и последовавшей за этим катастрофы?

М.Р .: Советская экономика была чрезвычайно централизованной и основывалась на несостоятельном принципе тотального планирования. Признаки гибели советской экономической системы появились в начале 80-х. Андропов пытался спасти режим сталинскими методами, но... Горбачев вступил на путь НЭПа через кооперативы и другие формы организации производства, но кризис оказался слишком глубоким и потребовал радикальных изменений. Не будем забывать, что был еще и серьезный политический кризис. В Москве не ожидали столь радикальной реакции со стороны союзных республик и столь сильного стремления к выходу из состава СССР. К концу 1989 года стало ясно, что СССР не спасти, и тогда начался процесс распада единой экономической системы. Более умная партийная номенклатура сменила название с партократов на этнократов и начала процессы приватизации, как они это понимали и хотели. Они не начали, как это было обычно, с приватизации малых предприятий в сфере обслуживания за деньги, а решились на приватизацию стратегических предприятий за бумажные квитанции. Результат был предсказуемым. Большая часть предприятий обанкротилась, а оставшийся потенциал обычно попадал в руки мошенников, которые в одночасье становились новыми богатыми в Молдове. Очень немногие компании сохранили свой профиль и работу.

МОЛДПРЕС: А что делать стратегическим компаниям?

М.Р .: Формат этого интервью не позволяет мне говорить на эту тему. Однако следует отметить одну вещь. У нас были компании, которые интересовали иностранных инвесторов. Их было немного, но после реструктуризации и оснащения современными технологиями они могли стать основой национальной промышленности. И, как следствие, нагрузка на плечи фермеров оказалась бы не такой большой. Но я должен признать тот факт, что в 1990-е годы желание иностранцев зналадить бизнес почти все воспринимали как продажу страны. В то время таков был коллективный менталитет. Как будто завод не остался бы в Молдове, не предлагал молдаванам работу, а налоги не переводились в бюджет Молдовы. Но это жестокая правда: было много наивных и опьяненных идеологией прошлого депутатов.

МОЛДПРЕС: Но в сельском хозяйстве, в конце концов, пыль осела на ветвях, основанных на современных технологиях?

М.Р .: В сельском хозяйстве все делалось намеренно. Целью аграрной реформы было овладение крестьянином и построение передового сельского хозяйства независимо от форм организации.

Аграрии, которые доминировали в первом парламенте, стремились сначала скомпрометировать реформу, а затем вернуться в другой форме к колхозному укладу феодального типа. Они отложили реформу на неопределенный срок. Коммунист Воронин часто сетует, обвиняя правительство США в помощи в реализации программы «Pământ», называя это «Mormânt». Это настоящее издевательство отца дикого капитализма Молдовы над искренней помощью американцев, которые из денег своих налогоплательщиков оплачивали довольно дорогие кадастровые работы и предлагали гражданам права собственности. США никоим образом не вмешивались в формы организации в сельском хозяйстве, они не выступали за фрагментацию земель. Они предложили крестьянам право собственности на землю. Остальное сделали наши.

Еще одной несправедливостью по отношению к крестьянам было непризнание на первом этапе права продажи земли. Этот отвод задержал процесс консолидации земель как минимум на 10 лет, который можно было бы активировать на основе современных технологий.

МОЛДПРЕС: Почему мы так сильно отстаем от стран Балтии, которые тоже "вышли" из СССР?

М.Р .: Во-первых, у Прибалтики был совсем другой статус, чем у нас. Их аннексия СССР никогда не была признана Западом. У них были правительства эмигрантов, а также хорошо обученный персонал во всех областях. Прибалтика всегда принадлежала к западной цивилизации. Вспомним обсуждения пакта Риббентропа-Молотова в советском парламенте. Представители Эстонии, Латвии и Литвы отстояли дело очень грамотно и профессионально. От Молдовы у нас было три заместителя в комиссии. Друцэ на собраниях не присутствовал. Леонида Лари изо всех сил пыталась вовлечь Бессарабию в заявление об осуждении пакта, но оно не было поддержано. А Григоре Еремею хватило наглости заявить с центральной трибуны, что пакт Риббентропа-Молотова не имеет ничего общего с Бессарабией. Это результат цивилизационных различий и причина наших трех десятилетий скитаний в воровстве и примитивизме. В эти годы у нас не было возможности четко и навсегда сформулировать, кто мы, на каком языке говорим, куда мы хотим идти, какие ценности мы разделяем. В мутной воде, порожденной невежеством, украдены миллиарды, ущемлены основные интересы гражданина, поощряется подобострастие, необразованность и жадность.

МОЛДПРЕС: Если бы мы могли вернуться на 30 лет назад, с чего бы вы начали?

М.Р .: Я бы начал самую радикальную и смелую реформу в образовании. Я бы не стал готовить людей, информированных по устаревшим учебникам, которые дисциплинированно воспроизводят тексты, присланные учителями. Я бы готовил свободных и счастливых молодых людей, которые сознательно выбирают свою цель в жизни. Посмотрите внимательно на реформы образования в ряде стран и посмотрите, какие впечатляющие экономические результаты они имеют.

МОЛДПРЕС: Господин Русу, благодарим вас за интервью и заранее поздравляем вас с тридцатилетием принятия Декларации независимости Республики Молдова.